До приезда в Нидерланды мне представлялось, что Брабант давно исчез с лица Европы, как и многие другие средневековые герцогства. Но оказалось, что он уцелел в виде провинции Брабант на юге Голландии, где и расположен наш тихий городок Хелдроп в предместьях Эйндховена. И живя здесь, было приятно узнать, что многие старинные традиции Брабанта продолжаются: знаменитые брабантские кружева, деревянные башмаки - кломпены (в Бельгии и Франции их называют сабо), брабантские оркестры в национальной одежде и ежегодные карнавалы, которые длятся по несколько дней.

Традиция карнавала очень старая, и связана она с простой идеей: перед Великим постом надо всласть наесться, напиться и нагуляться. Видимо, долгий пост легче перенести, если начинается он с положительных эмоций. Карнавал устраивают в Брабанте и Лимбурге, т.е. южных провинциях Голландии. В Амстердаме и севернее он не принят. В Германии - лишь в городах, прилежащих к Лимбургу: Ахен, Кёльн и др. В Италии - известный карнавал в Венеции, в Бразилии - Рио де Жанейро. Насколько мне известно, во Франции карнавалы исчезли после французской революции с гонениями на католицизм.

Но вернёмся в Эйндховен: в первый день карнавала мы с Хансом и с Илди (наша подруга из Швейцарии) пошли на процессию в центре города. Зрелище было сказочное: расцвеченные платформы с наряженными участниками продвигались по заполненным народом улицам. Начиналось шествие от центральной вокзальной площади, где стоит памятник Филипсу, основавшему здесь более 100 лет назад известную фирму, которая сейчас переросла в крупнейший концерн. Из-за этого бронзового монумента мы прозвали это место "площадью Ленина".

Шествие с платформами и оркестрами двигалоcь, к счастью, не очень быстро, и мы успевали сделать фото с персонажами и даже потанцевать с ними.

Темы здесь были разные и соответственно этому - разные костюмы и антураж. Например: платформу за безопасность движения возглавлял Мики-маус на мотоцикле размером в 5 м., который приподнимался рычагом над толпой и делал выхлопы с фейерверком конфетти и белого газа. Платформа об амнистии была небольших размеров, т.к. её вёз не тягач, как многие другие, а несколько "каторжан" в полосатых тюремных робах, а в большой клетке прыгали заключённые.

На площадке общества охраны животных и вокруг неё резвились "звери" в забавных масках под громкую музыку из "Трех поросят". Платформу общества по борьбе со СПИДом, на которой везли манекены в различных сексуальных позах (этакая небольшая групповщинка!), а также плакаты о необходимости предохранения при сексе, окружали активисты в белых халатах. Они раздавали публике презервативы на халяву. Помимо тем на злобу дня были и рекламные презентации - прямые или косвенные. Например: Бавария - известная голландская пивная фабрика, погрузила бочки с пивом на большую деревянную телегу, запряженную шестёркой красивых тяжеловозов в фольклорной сбруе. Но пива, увы, не подносили.

Мы с Илди решили предложить Хансу на будущий год на карнавале представить платформу и нашей фирмы "Космопак": Ханс будет в костюме принца карнавала в шляпе с фазаньими перьями стоять на фоне ракеты, в одной руке - наша "космическая", блестящая фольгой, упаковка, а другой он будет посылать публике воздушные поцелуи. А вокруг платформы, в космических скафандрах, статисты раздают в толпу наши спортивные напитки.

Ханс в большой восторг от наших планов не пришёл, и продолжал смотреть на шествие. На него произвела впечатление золотая карета с шестёркой лошадей, в которой сидела принцесса - юная девушка лет 16-ти в лёгком платье с брабантскими кружевами, несмотря на прохладную погоду. Затем появилась машина с Принцем Карнавала и его свитой, которые раздавали детям конфеты.

Яркие краски, весёлая музыка, прекрасная солнечная погода и радостные лица вокруг, многие - в масках или маскарадных костюмах, собаки в бижутерии - что может быть лучше карнавала в Брабанте? Разве что только карнавал в Венеции или Рио? Мечтаем и постараемся на будущий год побывать на карнавале в Италии. Приглашаем с собой всех желающих.

Во время процессии (она длилась больше часа) зашли в кафе на "площади Ленина" выпить вина и потанцевать. И оттуда, через окно, продолжали делать фото кортежа.

После окончания процессии карнавал переместился в кафе и рестораны. Мы посидели в одном из них, где отведали голландских блинчиков (поферти) с имбирём.

Вечером, нацепив яркий наряд и взяв полумаски, пошли в кафе нашего Хелдропа, где пили пиво и танцевали. Садимся за столик с весёлыми работягами, раскрашенными в боевые цвета индийских племён, но оранжевый цвет превалирует - значит, футбольные болельщики. Тянем пиво из больших кружек и участвуем в весёлом трёпе. Заводила компании - высокий парень, рыжий от оранжевой краски, начинает весело представлять своих друзей:

- А это - Ёп, (есть такое имя в Голландии) - наш главный специалист, но он - голубой, - и все смеются, понимая, что это - карнавальная шутка.
- А этот худой врач - Ян Вилм - наркоман, с кокаином не расстаётся - и все опять хохочут, понимая, что он не наркоман, и не врач, а просто одет в белый халат. Хотя и наркомания, и гомосексуализм в Голландии давно легализированы. Парламент принял закон о возможности заключать однополые браки, и по телевидению всего мира прошли эти первые смешные свадьбы гомосексуалистов и лесбиянок. Сейчас это перекинулось и в другие страны.
- Ну, а что у тебя особенного? - спрашивает заводила у Ханса.
- Я женат на русской, - отвечает Ханс, и все опять смеются, думая, что это шутка.
- Но я действительно русская, - вмешиваюсь я в беседу.
- Сними маску,- просит рыжий.
Я снимаю свою полумаску и показываю на обозрение свой вздёрнутый нос.
- Да, это русская женщина, - Ёп подтверждает мои слова. - Да мы же видели её по ТВ, вчера была программа про русскую мафию в Эйндховене. Это ведь ты говорила про Розенфера и его контрабанду? - обращается он ко мне.
- Да, - отвечаю я, и улыбка сходит с моих губ. Я вижу, как сочувственно, почти что с жалостью смотрят ребята на Ханса, мол, парень, ну и угораздило ж тебя, - влип бедняга! Уж лучше б наркоманил или блудил! За столом воцарилось напряженное молчание.

Что делать, как спасать положение? Не объяснять же им, что мы с Хансом счастливы? Или - что работаем в бизнесе и поставляем в Россию оборудование - это бесполезно и скучно. Но надо что-то срочно сделать, прервать затянувшуюся паузу. И я говорю Хансу тихо: давай коронный номер. Ханс подаёт мне руку, и я встаю сначала на стул, затем осторожно ставлю ногу на стол среди бокалов и кружек, а правую ногу поднимаю в позе "ласточки", благо под блузоном широкие брюки. Для прочности (на ногах туфли на каблуках) фиксирую кистью щиколотку правой ноги и прогибаюсь. Ханс ставит мне на голову бокал с вином и начинает отсчёт: раз, два, три, - и ребята присоединяются к нему, и начинают хлопать в такт, - двенадцать, тринадцать, - соседние столы присоединяются к счёту. Двадцать пять, двадцать шесть, - весь зал притих и смотрит на нас. На счёт 35 (мой рекорд в лучшие времена был за 100) я распрямилась, подхватив бокал под аплодисменты и смех. Ребята поняли - я своя "в доску", я - с ними. Ледок недоверия тронулся. Меня приглашали танцевать, говорили какие-то тёплые слова, как они любят русскую музыку и Чехова и т.п.
Но напряжение дня вдруг накатило сильной усталостью, мне захотелось уйти.

Когда мы шли домой, Ханс бубнил, что мне не 30 и не 40 лет, а за 50 и пора бы успокоиться и с "коронными номерами" и с карнавалами. А я думала о том, что я, хоть и с паспортом Королевства Нидерланды, и говорю по-голландски, но остаюсь русской, и, видно, ничего тут не поделаешь. Но что за превратности судьбы: в России мы были бедными интеллигентами (моя мама из рода Жуковских, дворянка была из семьи "недобитых белогвардейцев", репрессированных и гонимых), а здесь в "свободном мире" мы - странные русские! Там за нашу интеллигентность нас звали "еврейскими мордами", даже если в жилах - следы или отсутствие еврейской крови. Просто называли так за то, что ты - не быдло. А здесь мы - "русские уроды", хорошо, если не употребят слово "свиньи". Мы здесь - чужие!

Пошел небольшой дождь, скрадывая выступившие от обиды слёзы.
Я действительно старалась тут от души, и было грустно вдруг понять, что всё это в чужой стране безответно и вроде бы впустую. Да, я устраивала здесь выставки и концерты, писала статьи и давала интервью по ТВ, вела бизнес по поставке голландского оборудования в страны бывшего СНГ. Казалось бы - выгодно для Европы, но Европу ничем не удивишь. Я могу, наконец, стоять на голове, или на одной ноге, задрав за голову вторую, как это было сегодня, но ничего не изменится. Как рыба об лёд! Ведь я - русская, и как бы здесь в гостях, и неважно, что я - доктор наук и муж - голландский бизнесмен , а наши застольные компаньоны - простые сельские работяги. Они - у себя дома, а я приехала сюда из Москвы. Неважно, что прожила здесь 15 лет, я - русская, или - почти, но не объяснять же им , какая смесь кровей и наций во мне. Для них я - иностранка и, видно, всегда буду здесь чужой. И этот ледок недоверия со стороны голландцев едва ли растает до конца!

Когда все эти свои сомнения я выложила Хансу, он заволновался и сказал, что это лишь - дамские эмоции, а в жизни обстоит всё намного проще, что Голландия - одна из самых демократичных и космополитичных стран с высокой социальной защищённостью.

Да, здесь, действительно, полно людей со всего света от Африки до Китая, не считая выходцев из Восточной Европы и бывших голландских колоний (Индонезия, Антиллы Кюросау и др.). И многие нашли здесь свою судьбу, работу, жильё, семью и проч... Но не чувствуют ли они себя в Европе людьми 2-го или 3-го сорта, как я сегодня неожиданно ощутила это в кафе на карнавале?

Поняв моё душевное смятение, Ханс остановился и поцеловал меня в щёки, влажные от слёз. "Тебе хорошо здесь, ты счастлива со мной? ", прошептал он, нагнувшись, в моё ухо и я ощутила тепло его губ и ласку в голосе. И я сказала:

"Ты - замечательный, и я люблю тебя . Но смогла бы я жить здесь без тебя в самой демократичной стране при всей социальной защищённости? Не знаю..."
Вдруг раздался страшный грохот, и фейерверк озарил небо: карнавал продолжался.
Танцы будут допоздна, а в некоторых кафе - до утра. Недаром многие фирмы и предприятия в Брабанте закрываются на период карнавала на несколько дней. Народ веселится.
Мы шли домой по старым знакомым улочкам, ритмы музыки и шум застолий волнами набегали на нас и затихали. Напряжение этого вечера понемногу проходило, я слегка успокоилась. Вернувшись домой, под впечатлением этих раздумий, я написала стихи о нашем поколении, о нас и о наших детях:

Прощальный вальс
Отзвучал, как прибой,
Школьный вальс выпускной
Всё растаяло в дымке туманной.
Мы простились с тобой над уснувшей рекой,
Чтоб разъехаться в разные страны.

Провожали нас в путь пожилые отцы,
Возле девочек плакали мамы.
Опустело гнездо, разлетелись птенцы,
Разметало нас в дальние страны.
Мы покинули край нам до боли родной,
Что омыт был слезами и кровью,
Где сходили с ума от красы неземной
И несбывшихся наших любовей.

Наша поступь легка, с ярким блеском в глазах
На других здесь мы так не похожи!
Стало нашей судьбою в чужих городах
Удивлять и собак и прохожих.
Поезжайте в Париж, Ливерпуль, Амстердам
По брусчатке пройтись спозаранку,
Вы узнаете нас по горящим глазам,
Лёгкой поступи, гордой осанке.
Проводили нас в путь пожилые отцы,
Возле девочек плакали мамы.
Опустело гнездо, разлетелись птенцы,
Разметало нас в разные страны.

Опустело гнездо, разлетелись птенцы . . . . . . . . . . .
Этот вальс понравился композитору Кириллу Покровскому (Бельгия), он написал музыку на эти слова и включил в состав компактного диска "Осколки ИМПЕРИИ".